Селфи на фоне санкций. смарт-комедия - Анна Пейчева

Мама опустила глаза. И как у нее получается такая ровная линия подводки? – мельком позавидовала я.

– Не очень хорошо, расстроился, конечно. Для него это большой удар, сама понимаешь. Особенно после того, как тебя назначили ведущей, и тут вдруг такое.

Я положила вторую кокосовую конфету обратно в коробку. Есть расхотелось.

– И что он сказал?

Мама поправила идеально подвязанную белую штору.

– Почти ничего. Сначала не поверил. Потом ушел в себя, знаешь, как он замыкается в себе, молчит и всё. Всё-таки он действительно очень гордился твоей карьерой. С утра сегодня несколько раз повторил: «Что же я теперь скажу в своём отделе?», – мама вздохнула. – Даже не знаю, как его оставить тут одного, у меня через два дня самолет во Вьетнам. Семь дней в новом спа-отеле на побережье, нужно протестировать их антистрессовый комплекс, а еще побывать в каждом отельном ресторане, их там пять, в том числе два с национальной кухней, а ты знаешь, как я ненавижу морепродукты, в особенности жареных кузнечиков… Ой, я же тебе с Бали парео привезла!

Мама неожиданно вскочила и побежала в свою комнату. Обратно она вернулась с небольшим ярким свертком. Я раскрыла тонкую хрустящую бумагу с иностранными надписями – и оттуда выпорхнул широкий, невесомый, прошитый золотыми нитями ярко-рыжий пляжный платок.

– Я подумала, что у тебя всё такое мрачное, надо добавить немного цвета в гардероб, – сказала мама. – Нравится?

Я кивнула.

– Не знаю только, куда его носить! Отпуск мне не светит в ближайшее время… Я теперь вообще не знаю, что мне делать, честно говоря.

Мама легкомысленно махнула рукой.

– Не мучайся, решение придет само, даже не заметишь! Помнишь, как я стала трэвел-блогером? После того, как меня сократили из инженерного отдела нашего завода. А так бы до сих пор проектировала пластмассовые миски и контейнеры, – она поежилась. – Вместо шампанского на борту самолета пила бы компот в заводской столовой…

Ее взгляд упал на деревянные часы в виде приветливого солнышка, привезенные из Болгарии. Со словами «ах, уже десять минут одиннадцатого! мне же пора на встречу с подружками!» мама быстро направилась в спальню. Через пару минут она была готова к выходу: длинная шелестящая юбка, полупрозрачная изумрудная блузка, легкий серебристый шарф и неизменные тонкие звенящие браслеты из Индии, дополненные такими же бронзовыми серьгами и многочисленными кольцами. Утонченно-богемный образ.

– Мам, ты неотразима, – искренне сказала я.

– Спасибо, детка, – прощебетала мама, собирая в объемную сумку с бусинами нарядные пакетики с подарками для подруг и надевая темно-зеленые замшевые босоножки на низком каблуке. – Кстати, забыла спросить: а кто такой Василий?

– Да так, коллега. Бывший коллега, точнее. Просто у него дача рядом с нашей, вот он и помогал вчера.

– Ну, хорошо. Скажи, Сашуля, ты же не против, если я побегу? Ты же сама справишься со всем?

– Э-э-э, ну да, справлюсь, наверное.

Мама предпочла не заметить колебания в моём голосе.

– Тогда я ушла, а ты позвони папе, узнай, как он там.

Хлопнула дверь. Я немного походила по опустевшей квартире, репетируя разговор с папой и рассматривая последние мамины новинки: разноцветные стеклянные флакончики с необычными ароматами на трюмо; ажурный кованый подсвечник на комоде; настороженный деревянный кот, весь расписанный незнакомыми узорами; прелестные тарелочки с пальмами на стене. И откуда у мамы столько энергии на все эти поездки? Неужели ей не хочется просто побыть дома? Мы с папой так по ней скучаем…

Что за странный, одномерный звук? И такой назойливый! Боже, да это же моя «раскладушка» звонит, я и забыла, какой у неё сигнал. Папа. Я занервничала.

– Привет, дорогуша, проснулась? – папа старался казаться бодрым. Но меня не обманешь. Я на расстоянии чувствовала его боль.

– Привет, пап, давно уже проснулась, даже маминых оладушек успела покушать, представляешь? – похвасталась я.

– Везет тебе! А я ушел на работу, пока она еще спала… Минутку, я сейчас освобожусь! – крикнул он куда-то в сторону. – Я вот что звоню – сегодня в шесть часов мы должны встретиться с покупателями квартиры в сейфовой ячейке на Невском, они отдадут деньги. А мне никак не вырваться с работы, генеральный назначил совещание как раз на это время – я так понял, по поводу нового заказа от «Нашей Маши». В общем, есть у тебя на примете какой-нибудь надежный друг, чтобы ты не одна в банке была? А то сумма большая, нужна хоть какая-то охрана, пока до банка едешь, как мы договаривались.

Я не колебалась ни секунды.

– Конечно, есть, не волнуйся! Позвоню Васе.

– Васе? Я раньше про него не слышал.

– Это водитель с работы, он мне вчера очень помог с переездом.

– Ладно, если ты ему доверяешь… Иду, иду!

Папа повесил трубку. Про увольнение, к счастью, речи не зашло – очевидно, слишком острая для него тема.

Довольная тем, что у меня появился повод увидеться с Василием, я набрала его номер. Он охотно согласился сопровождать меня в сейф, хотя к концу разговора выяснилось, что встал он сегодня ни свет ни заря – выезд у него был в шесть тридцать. Зато это означало, что освободится он не позже шестнадцати тридцати и успеет на Невский. Договорились, что я приеду в ячейку на общественном транспорте, чтобы потом вдвоем поехать на его джипе.

Раз так всё хорошо складывается, решила я, нужно ловить удачу за хвост, как говорит сэр Макс Фрай. Позвоню-ка Марианне, может, проблема уже разрулилась сама собой?

Чёрт побери, только настроение себе испортила. Марианна сказала, что Савелий вовсю готовит Анжелику на эфир, про меня слышать ничего не желает, и надо бы мне ненадолго затаиться, пока страсти не утихнут. Кроме того, ей звонили с других каналов, просили мой телефон… Я обрадовалась.

А зря – телефон просили для того, чтобы предложить мне сняться в репортаже, посвященном новому тренду – увольнению из-за постов в интернете. Нет, спасибо, я не собираюсь ни перед кем изливать душу, сказала я Марианне. Так я и подумала, подхватила Марианна и посоветовала никому не звонить пару месяцев, а там, уверенно заявила подруга, что-нибудь да изменится. Мы попрощались («выше нос!» – подбодрила Марианна), я захлопнула свою сиреневую «раскладушку» – весьма приятное движение, ощутимая точка в конце разговора.

Призрачные надежды найти работу на другом канале растворились без остатка. Неужели моя безупречная репутация настолько испорчена? Ведь это всего лишь дурацкий короткий пост, а за плечами у меня – годы и годы самоотверженной службы на благо отечественного телевидения. Не поверю, что всё настолько плохо, пока не увижу своими глазами.

Я уныло включила мощный родительский компьютер. С полочки над широченным монитором на меня строго смотрел маленький толстенький Будда, сложив бронзовые ручки на круглом животике. Яндекс вывалил мне целый список пострадавших из-за микро- и обычных блогов.

В результате излишней виртуальной болтливости теряли работу менеджеры цифровых коммуникаций, пиар-консультанты, стендап-комики, актрисы, спортивные комментаторы и даже главный редактор CNN. Одну стюардессу уволили за циничный твит о падении самолета; сотрудницу госбанка выставили за дверь из-за шутки о пенсионерах, которую она опубликовала в микроблоге; а ведь шутка была даже не смешной. Сладкой должности после необдуманного выхода в интернет лишилась пресс-секретарь Федерального агентства по делам молодежи; полковника полиции из-за размещенной в сети видеозаписи выкинули на улицу, как бесправного котёнка; за «эпатажные публикации» в «Живом Журнале» пострадал даже протодиакон Русской православной церкви. Но чаще всего увольняли репортёров.

Конец ознакомительного фрагмента.